Где вы, мужики? Фермер из тверской глубинки – о кадрах и санкциях

«Да как живёт деревня? Дороги порой так размоет, что, пока везёшь по ним молоко, оно в масло собьётся», – говорит фермер из Рамешковского района Тверской области Алсу Ямалетдинова.

Уже пять лет в стране режим санкций. Казалось, с их введением селянам откроются бескрайние поля возможностей, а вместе с ними и прилавки. Что на самом деле? Глава крестьянского хозяйства рассказала, чем живёт деревня и как пищевое эмбарго повлияло на аграриев. В сельском хозяйстве Алсу более 20 лет, не понаслышке знает о его нуждах, борется за последние школы и людей.

Уступите прилавок

Екатерина Евсеева, «АиФ Тверь»: Заброшенные фермы, заросли борщевика – такие пейзажи почти в каждом районе. Что происходит с сельским хозяйством?

Алсу Ямалетдинова: За то время, что я в отрасли, изменилось многое. Сократились посевные площади, поголовье крупного рогатого скота, выросли тарифы на электроэнергию, поднялись цены на дизельное топливо и запчасти для техники. В погоне за высокой продуктивностью регион потерял собственный племенной скот. Сегодня фермеры завозят животных из других регионов и даже стран.

В последние годы в Тверской области аграриям стали уделять больше внимания. Благодаря поддержке регионального правительства возрождают льноводство, вводят в оборот земли сельхозназначения, вернули субсидию на один литр реализованного молока. Прорабатывается вопрос о восстановлении первичного элитного семеноводства, которое мы тоже когда-то потеряли. Сельское хозяйство способно поднять экономику региона. Но сначала ему самому надо помочь.

– Пять лет назад селяне возлагали большие надежды на санкции, мечтая наконец получить доступ в торговые сети. Есть ли польза от запретов?

– С введением санкций селянам стало немного проще получить кредиты, появилось больше субсидий. Но по-прежнему остро стоят проблемы со сбытом продукции. Сегодня заводам выгоднее скупать продукцию, содержащую жиры и пальмовое масло, нежели натуральную. Настоящее деревенское молоко, что называется из-под коровы, не востребовано. Долгое время я сотрудничала с Кашинским маслосырзаводом. Но в итоге прекратила отношения и стала сама на рынке продавать продукцию. Невозможно работать! У большинства фермеров стоимость молока начинается от 18 рублей. А перерабатывающие заводы летом скупают продукт за 15–17 рублей. То есть дешевле себестоимости.

В федеральные сети мелким фермерам тем более не попасть. Там требуют большие объёмы производства, которые, по сути, могут дать только агрохолдинги. Нужно создавать кооперации, куда крестьяне смогут сдавать свою продукцию, а там уже реализовывать. Я такой пример видела в Липецкой области – успешно работает!

Кроме того, в торговых сетях фермера ждёт ещё одна проблема: возврат продукции из-за маленького срока хранения. Наши люди никак не привыкнут покупать натуральные продукты. Берут то, что активно рекламируют или что подешевле. Но не может цельное, упакованное, пастеризованное молоко в магазине стоить 28–30 рублей за литр. Читайте этикетки!

Тревожный звонок

– Сегодня много говорят о помощи аграриям. Вы её ощущаете?

– Несколько лет назад в регионе стартовали программы, направленные на поддержку начинающих фермеров и развитие семейных животноводческих ферм. Я тогда выиграла грант по второму направлению. Это стало огромным подспорьем. На выделенные средства удалось отремонтировать и модернизировать ферму 1975 года постройки. Я часто слышу возмущения коллег, что получить гранты нереально. Поверьте, это возможно! Только не делайте всё в последний момент. Самое главное – составить бизнес-план. У меня на него ушло около месяца. Ещё около двух недель потребовалось, чтобы собрать справки. Понятно, что фермерам не хватает для этого ни времени, ни знаний. Однако при необходимости можно получить консультацию по телефону в том же минсельхозе региона.

– Какие меры ещё нужны, чтобы поднять село?

– Проблемы испытывает не просто сельское хозяйство, а деревня в целом. Её и надо поднимать. Кадровый вопрос – номер один для нашей отрасли. Людей нет! Председатели провожают последних доярок на пенсию – и доить коров некому. Мне ещё повезло. У меня две доярки, молодые, работящие, не пьющие. Я им так благодарна! А вот с механизаторами у всех беда, мужиков на селе не хватает.

При этом престиж деревни настолько упал, что ехать сюда никто не хочет. Напротив, только бегут. Ещё десять лет назад в моём хозяйстве было 17 человек, сейчас – семь. Когда в 2013 году у нас закрыли ФАП, а через год начальную школу, из деревни сразу уехали две семьи, в том числе ветврач с тремя детьми и техник по искусственному осеменению.

Моя деревня Андреевское, как и многие другие в регионе, считается вымирающей. Чтобы она существовала дальше, нужна инфраструктура. В домах нет газа, воды, а иногда и света. Каждую весну и осень дороги в наших окрестностях превращаются в стиральную доску. Молоко не то что расплещешь – в сметану или масло собьёшь!

Нет условий для развития детей. Не должна закрываться ни одна сельская школа, даже если в ней учится всего один ребёнок. Сейчас в нашей деревне десять детей. Их отправили в школу-интернат в Киверичи, а это 25 км от дома. В понедельник автобус забирает детей, в пятницу привозит на выходные. Когда закрывали нашу школу, где на тот момент учились шесть человек, родители плакали, писали письма чиновникам, просили не отрывать детей от семьи. Бесполезно! Каждая закрытая школа – минус несколько семей. Не везде работают кружки, секции. Я как-то возила детишек в цирк и поразилась, что они даже не знали, кто такой бегемот. А сколько ещё в деревнях мальчишек и девчонок, которые никогда не были ни в цирке, ни в театре, потому что у их родителей нет возможности ехать за досугом в город за сто с лишним километров.

Глубинка вымирает

– Сегодня не модно растить хлеб, быть трактористом и уж тем более дояркой – те профессии, за которые раньше награды давали. Чем заманить кадры?

– Для меня самой это большой вопрос. Возможно, необходимы госпрограммы: дают же врачам по миллиону. Может, и здесь нужны похожие условия. С другой стороны, любовь к деревне не привьёшь никакими деньгами. Я понимаю, почему никто не хочет быть дояркой. Это тяжкий труд. Каждый день в 4 утра надо быть на ферме – неважно, праздники это или будни. Нужно подмыть коров, подоить, слить молоко из вёдер в бидоны, убрать навоз и т.д. Конечно, можно модернизировать фермы 60–70-х годов, частично автоматизировать труд, но вы же понимаете, что это стоит миллионы. Откуда деньги?

Сегодня большое внимание уделяют развитию агрохолдингов. Понятно, что там другие объёмы и показатели. Но эти предприятия не поднимают деревни. Большинство из них располагаются вблизи городов и райцентров. А глубинка по-прежнему вымирает. Мы, фермеры – последние, кто поддерживает здесь хоть какую-то жизнь.

– У вас была возможность остаться в городе, но выбрали деревню. Почему?

– Мой папа всю жизнь проработал на селе, был председателем колхоза. Он и меня многому научил – я работала у него экономистом, бухгалтером. В 98-м мы основали крестьянское (фермерское) хозяйство, а потом на какое-то время я уехала в город. Когда в 2010 году папы не стало, вернулась в Андреевское. Думала, что ненадолго. Мне тогда в наследство достались старенькая ферма и 150 голов скота. Знаете, так жалко стало их резать и продавать. Решила продолжить дело отца. Сейчас мне 45 лет, из них почти десять руковожу фермой. Не хочу жаловаться. Тьфу-тьфу, мы прибыльное хозяйство. Но, честно, силы на исходе. Из-за дефицита специалистов я и за агронома, и за зоотехника. Хорошо, муж помогает. Однако выматывает отсутствие условий для нормальной жизни. У нас нет надежды на газификацию, потому что мы – невыгодная деревня. Чтобы попасть в списки счастливчиков, нужно определённое количество жителей. В Андреевском постоянно проживают меньше 40 человек. Этого мало. Я бы могла уехать в город, но что-то держит. Да и в мыслях столько грандиозных планов: от сыроварни до агротуризма. Ещё поборемся.

Город или деревня?

– Что бы посоветовали своим детям: город или деревню?

– Несколько лет назад я уговорила дочь приехать ко мне. Она продержалась год. Я считаю, что на селе можно жить, его можно обустраивать, но необходима помощь государства. Пусть главы районов уже посмотрят в сторону деревни. Нами, колхозниками, давно перестали интересоваться на местном уровне. Вот сейчас сенокос, из-за постоянных дождей мы можем не успеть заготовить сено. Раньше бы из района уже позвонили, а сейчас даже не спрашивают, как выживать будем. Сегодня каждый сам по себе. Понимаю, что нас считают предпринимателями. Только нельзя забывать, что пока работает фермер, дышит деревня.

Смотрите также:

• Распробовать деревню. Всюду - «химия», а фермерам некуда сбывать продукцию →
• Чья б корова мычала! Кормилицы на тверском селе стали разорительницами →
• Хозяйка фермы →