Скандальное дело сельского учителя Ильи Фарбера взбудоражило всю страну - даже президент Путин назвал приговор педагогу Мошенской школы "вопиющим случаем". За взятку в несколько сотен тысяч рублей Фарбер получил жёсткое наказание - восемь лет строгого режима и штраф в 3 млн 200 тыс. рублей. В прошлом году Верховный суд отменил приговор, в итоге срок скостили на год. И пока чиновники Минобороны, обвиняемые в хищении 600 млн рублей, отсиживались под домашним арестом, сельского учителя всё это время держали за решёткой как особо опасного преступника.
Одни считают его чуть ли не святым, этаким народником, готовым учить сельских ребятишек за идею, и требуют оправдания. Другие - коммерсантом, позарившимся на селигерские земли. Но даже противники признают: приговор, вынесенный Фарберу, слишком жесток. Мы не стали строить догадок и встретились с героем новостных публикаций последних двух лет лично. Наш корреспондент побеседовал с Ильёй ФАРБЕРОМ в стенах Тверского следственного изолятора N1.
Посадочный материал
- Илья, ваше дело который год занимает топовые позиции новостей Рунета. И народное возмущение понятно: убийцам дают сроки меньше. Каково это, сидя за решёткой, понимать, что наказание в нашей стране для всех разное?
- Я и на свободе это понимал. Но здесь несправедливость переносится легче. Ты оказываешься в окружении людей, многие из которых осуждены ещё более несправедливо. Мой случай не исключение, поверьте. Все мы здесь - посадочный материал, и больше ничего. В залах суда человека не воспринимают как личность, а его судьбу как нечто, заслуживающее внимания. Я читал, что судьи выносят по три приговора в день, а ведь с каждым делом ещё разбираться на.до. Это физически невозможно. Одно моё дело уже расписано на 14 томов. Где уж тут изучить подробно со.держание каждой страницы? Следователям до нас как до живых людей тоже дела нет. Им важно выполнить план: поймать столько-то воров, убийц, наркоманов...
- Будете ли вы ещё раз обжаловать приговор, и реально ли добиться того, чтобы дело рассматривали не в Тверском регионе?
- Конечно, буду! Моими адвокатами уже поданы краткие апелляционные жалобы в Тверской областной суд. Скорее всего, придётся обращаться и в Европейский суд по правам человека. Потому что всё закольцовано: если в прошлом году второй инстанцией для меня был Верховный суд, то в этом и апелляционную, и кассационную жалобу будет рассматривать Тверской областной. Абсурд очевиден. Последний приговор мне вынес Осташковский районный суд. Причём прокурор попросил у судьи время, чтобы посоветоваться с руководством областного суда, какое наказание запрашивать. Это даже в протоколе слушания есть. Выходит, теперь мою апелляцию будет рассматривать тот самый суд, который и порекомендовал наказание. Это замкнутый и унизительный круг.
- Своей вины вы не признали и признавать не собираетесь?
- Нет. А на нет и суда нет. Справедливого, объективно.го, независимого суда, право на который записано в Конституции. 300 тыс. рублей брошены на весы Фемиды следователем с целью добавить тяжести преступления. А 132 600 руб. - мои деньги, часть из которых я вложил в ремонт Дома культуры. То, что 100 тыс. из них оказались мечеными, всегонавсего подлость моего должника Горохова. Некоторые, не вникая, спрашивают, откуда у сельского учителя такие деньжищи? Но "сельским учителем" меня окрестили журналисты. Забыв рассказать при этом, что я не жил и не собирался жить ни на 3 тыс. рублей, которые получал в школе за преподавание трёх дисциплин, ни на 11 тыс. руб., которые получал как директор клуба. Этих денег мне едва хватало на бензин: каждую неделю раз, а то и два раза я ездил из Мошенки в Москву и обратно, наматывая в месяц по 10 тыс. км. В деревне я только тратил деньги, а не зарабатывал. Всё это время я продолжал заниматься своей основной работой - архитектурными и дизайнерскими проектами для частных заказчиков.
Педагог по случаю
- Зачем вы вообще приехали в деревню? Неужели действительно мечтали учить сельских ребятишек, как пишут в прессе? Слабо верится в такие жертвы...
- Когда я читаю о себе в газетах, недоумеваю. В одной статье даже прочитал, что поселился я на Селигере только потому, что туда каждое лето прилетает Путин. Правда, зачем он мне нужен, я так и не понял. Что в тюрьму сел нарочно, чтобы стать знаменитым, как "Pussy Riot". Потому как сейчас мода такая- садиться в тюрьму. Забавно. Многие пишут статьи, где правде соответствует только моё имя, а некоторые и в нём умудряются делать ошибки. Мало кто из журналистов общался со мной лично. Я удивился, что вы пришли. Неожиданно и приятно...
- Так развейте мифы: зачем вы всё-таки перебрались в Мошенку? Захотели получить участок на Селигере?
- Иногда в жизни случается то, о чём и не предполагаешь. На Селигер я впервые приехал летом 2010-го, мы с детьми сбежали от московского смога. Здесь я познакомился с капитаном военно-морского флота, мы сдружились, и он рассказал, что за работу в сельской школе получил участок. Тогда я подумал: неплохо было бы и нам построить здесь дом. Такая мысль действительно промелькнула. Но когда я пришёл к главе администрации, тут же забыл про все свои планы. Я влюбился. Любовь - она ведь как тюрьма, накрывает нас порой внезапно, без предупреждения. Так я и остался здесь. И в школу я по.шёл уже не за участок земли, а просто потому, что им нужна была помощь. Работал я здесь всего два дня в неделю, почти всё остальное время проводил в Москве. Зарабатывал. Тогда у меня только родился третий сын, и было много проектов, которые я планировал реализовать за границей. Решения посвятить всю свою оставшуюся жизнь преподаванию в школе я не принимал.
- Говорят, за свою любовь вы и поплатились. Это правда?
- Мне самому интересно узнать, что правда, а что догадки. Весной 2011 года главе администрации на работу по.звонил человек, представившийся высокопоставленным сотрудником правоохранительных органов и посоветовал прекратить со мной отношения. А мне посоветовал быть осторожней, потому что "мало ли что может случиться". Через три с лишним месяца меня задержали.
Культуру - в камеры
- Слышала, что в тюрьме вы тоже продвигаете культуру в массы: поёте песни своим сокамерникам, читаете им сказки, и что вас здесь все любят. Это правда или тоже очередной вымысел? - Нет такого человека, которого все любят. Здесь ведь как в жизни: взгляды у нас совпадают далеко не со всеми. Например, я настаиваю на том, чтобы в камере было открыто окно. А другие боятся сквозняка. Люди не понимают, что с закрытым окном шансов заболеть больше: когда кислорода мало, иммунитет слабеет. А про песни - это правда, часто пою на ночь, как колыбельные. Только не блатной шансон, а хорошие и добрые песни. Многие из заключённых их никогда не слышали, а теперь знают. Если раньше требовали "Мур.ку", то теперь заказывают "Звёздочку". Знаете такую? "Песни у людей разные..." (запевает).
- Представим, что завтра случится чудо и вас оправдают. Как проведёте свой первый день на свободе?
- С детьми, конечно. Как же ещё?
- А в Мошенку обратно вернётесь?
- (Долгая пауза.) Может быть. Когда-нибудь. За два года, что я здесь провёл, я придумал много проектов, которые мне нужно будет реализовать. Ведь мне нужно кормить детей и поднимать их на ноги. А им - учиться, а не зарабатывать деньги для отца, как это происходит сейчас. Мошенку, конечно, не брошу. Я полюбил это место. Знаете, на первом педсовете меня спросили, зачем я ехал в такую глушь, ведь со своим образованием я мог бы про.славиться на весь мир. Я ответил: стать известным можно где угодно, ещё и Мошенку прославлю. Все засмеялись. Года не прошло - сделал.
«Здесь нет подлости и зазнайства». Игрок КВН о закулисье Высшей лиги 
Право на родителей 
Деликатная работа. «Венерологи не имеют права осуждать пациента»