«Да как живёт деревня? Дороги порой так размоет, что, пока везёшь по ним молоко, оно в масло собьётся», – говорит фермер из Рамешковского района Тверской области Алсу Ямалетдинова.
Уже пять лет в стране режим санкций. Казалось, с их введением селянам откроются бескрайние поля возможностей, а вместе с ними и прилавки. Что на самом деле? Глава крестьянского хозяйства рассказала, чем живёт деревня и как пищевое эмбарго повлияло на аграриев. В сельском хозяйстве Алсу более 20 лет, не понаслышке знает о его нуждах, борется за последние школы и людей.
Уступите прилавок
Екатерина Евсеева, «АиФ Тверь»: Заброшенные фермы, заросли борщевика – такие пейзажи почти в каждом районе. Что происходит с сельским хозяйством?
Алсу Ямалетдинова: За то время, что я в отрасли, изменилось многое. Сократились посевные площади, поголовье крупного рогатого скота, выросли тарифы на электроэнергию, поднялись цены на дизельное топливо и запчасти для техники. В погоне за высокой продуктивностью регион потерял собственный племенной скот. Сегодня фермеры завозят животных из других регионов и даже стран.
В последние годы в Тверской области аграриям стали уделять больше внимания. Благодаря поддержке регионального правительства возрождают льноводство, вводят в оборот земли сельхозназначения, вернули субсидию на один литр реализованного молока. Прорабатывается вопрос о восстановлении первичного элитного семеноводства, которое мы тоже когда-то потеряли. Сельское хозяйство способно поднять экономику региона. Но сначала ему самому надо помочь.
– Пять лет назад селяне возлагали большие надежды на санкции, мечтая наконец получить доступ в торговые сети. Есть ли польза от запретов?
– С введением санкций селянам стало немного проще получить кредиты, появилось больше субсидий. Но по-прежнему остро стоят проблемы со сбытом продукции. Сегодня заводам выгоднее скупать продукцию, содержащую жиры и пальмовое масло, нежели натуральную. Настоящее деревенское молоко, что называется из-под коровы, не востребовано. Долгое время я сотрудничала с Кашинским маслосырзаводом. Но в итоге прекратила отношения и стала сама на рынке продавать продукцию. Невозможно работать! У большинства фермеров стоимость молока начинается от 18 рублей. А перерабатывающие заводы летом скупают продукт за 15–17 рублей. То есть дешевле себестоимости.
В федеральные сети мелким фермерам тем более не попасть. Там требуют большие объёмы производства, которые, по сути, могут дать только агрохолдинги. Нужно создавать кооперации, куда крестьяне смогут сдавать свою продукцию, а там уже реализовывать. Я такой пример видела в Липецкой области – успешно работает!
Кроме того, в торговых сетях фермера ждёт ещё одна проблема: возврат продукции из-за маленького срока хранения. Наши люди никак не привыкнут покупать натуральные продукты. Берут то, что активно рекламируют или что подешевле. Но не может цельное, упакованное, пастеризованное молоко в магазине стоить 28–30 рублей за литр. Читайте этикетки!
Тревожный звонок
– Сегодня много говорят о помощи аграриям. Вы её ощущаете?
– Какие меры ещё нужны, чтобы поднять село?
– Проблемы испытывает не просто сельское хозяйство, а деревня в целом. Её и надо поднимать. Кадровый вопрос – номер один для нашей отрасли. Людей нет! Председатели провожают последних доярок на пенсию – и доить коров некому. Мне ещё повезло. У меня две доярки, молодые, работящие, не пьющие. Я им так благодарна! А вот с механизаторами у всех беда, мужиков на селе не хватает.
При этом престиж деревни настолько упал, что ехать сюда никто не хочет. Напротив, только бегут. Ещё десять лет назад в моём хозяйстве было 17 человек, сейчас – семь. Когда в 2013 году у нас закрыли ФАП, а через год начальную школу, из деревни сразу уехали две семьи, в том числе ветврач с тремя детьми и техник по искусственному осеменению.
Моя деревня Андреевское, как и многие другие в регионе, считается вымирающей. Чтобы она существовала дальше, нужна инфраструктура. В домах нет газа, воды, а иногда и света. Каждую весну и осень дороги в наших окрестностях превращаются в стиральную доску. Молоко не то что расплещешь – в сметану или масло собьёшь!
Нет условий для развития детей. Не должна закрываться ни одна сельская школа, даже если в ней учится всего один ребёнок. Сейчас в нашей деревне десять детей. Их отправили в школу-интернат в Киверичи, а это 25 км от дома. В понедельник автобус забирает детей, в пятницу привозит на выходные. Когда закрывали нашу школу, где на тот момент учились шесть человек, родители плакали, писали письма чиновникам, просили не отрывать детей от семьи. Бесполезно! Каждая закрытая школа – минус несколько семей. Не везде работают кружки, секции. Я как-то возила детишек в цирк и поразилась, что они даже не знали, кто такой бегемот. А сколько ещё в деревнях мальчишек и девчонок, которые никогда не были ни в цирке, ни в театре, потому что у их родителей нет возможности ехать за досугом в город за сто с лишним километров.
Глубинка вымирает
– Сегодня не модно растить хлеб, быть трактористом и уж тем более дояркой – те профессии, за которые раньше награды давали. Чем заманить кадры?
– Для меня самой это большой вопрос. Возможно, необходимы госпрограммы: дают же врачам по миллиону. Может, и здесь нужны похожие условия. С другой стороны, любовь к деревне не привьёшь никакими деньгами. Я понимаю, почему никто не хочет быть дояркой. Это тяжкий труд. Каждый день в 4 утра надо быть на ферме – неважно, праздники это или будни. Нужно подмыть коров, подоить, слить молоко из вёдер в бидоны, убрать навоз и т.д. Конечно, можно модернизировать фермы 60–70-х годов, частично автоматизировать труд, но вы же понимаете, что это стоит миллионы. Откуда деньги?
Сегодня большое внимание уделяют развитию агрохолдингов. Понятно, что там другие объёмы и показатели. Но эти предприятия не поднимают деревни. Большинство из них располагаются вблизи городов и райцентров. А глубинка по-прежнему вымирает. Мы, фермеры – последние, кто поддерживает здесь хоть какую-то жизнь.
– У вас была возможность остаться в городе, но выбрали деревню. Почему?
Город или деревня?
– Что бы посоветовали своим детям: город или деревню?
– Несколько лет назад я уговорила дочь приехать ко мне. Она продержалась год. Я считаю, что на селе можно жить, его можно обустраивать, но необходима помощь государства. Пусть главы районов уже посмотрят в сторону деревни. Нами, колхозниками, давно перестали интересоваться на местном уровне. Вот сейчас сенокос, из-за постоянных дождей мы можем не успеть заготовить сено. Раньше бы из района уже позвонили, а сейчас даже не спрашивают, как выживать будем. Сегодня каждый сам по себе. Понимаю, что нас считают предпринимателями. Только нельзя забывать, что пока работает фермер, дышит деревня.
Смотрите также:
- Распробовать деревню. Всюду - «химия», а фермерам некуда сбывать продукцию →
- Чья б корова мычала! Кормилицы на тверском селе стали разорительницами →
- Хозяйка фермы →