Валерий Линкевич, командир андреапольского поискового отряда «Подвиг» имени Морозова (Тверская область), – поисковик с 35-летним стажем. Он помнит имена, звания, места призыва и гибели всех опознанных его отрядом красноармейцев. Tver.aif.ru поговорил с ним о неизвестных эпизодах Великой Отечественной войны.
На Ивашковском плацдарме
Денис Кузнецов, tver.aif.ru: Валерий Викторович, вы помните свои первые раскопки?
Валерий Линкевич: В 1987 году группа андреапольских старшеклассников, среди которых был и я, совершила турпоход в окрестности так называемого Ивашковского плацдарма. Тогда многие ходили в такие походы: след Великой Отечественной войны был в душе каждого ровесника. Мой белорусский дед погиб летом 1943-го во время немецкой карательной операции «Котбус» (по следам партизанской бригады Ковпака). Рассказывая, как горели дома вместе с мирными жителями, плакал мой отец. Тогда в школу часто приходили фронтовики. Я внимательно слушал их рассказы, с которыми переплетались мои любимые военные песни Владимира Высоцкого. Виниловая пластинка барда «Сыновья уходят в бой» заиграна до хрипов.
Но Ивашковский плацдарм в ту поездку сразил меня окончательно. Весь лес был белым от костей, разбросанных «трофейщиками», то есть охотниками за артефактами. Чтобы привлечь внимание к проблеме, я написал статью в газету, после которой меня вызвали в военкомат на беседу. В итоге статья всё же помогла дальнейшему становлению поиска в районе.
Вот так всё и сложилось. При этом тема войны и смерти для меня самая тяжёлая.
– Когда вы вступили в поисковый отряд «Подвиг»?
– После армии я какое-то время работал в школе, где создал небольшой подростковый поисковый отряд «Вечность» специально для сбора солдатских костей. Впоследствии мы объединились с «Подвигом», который сформировал и сплотил в своё время краевед Сергей Морозов. Он умер в 2011 году, и сейчас отряд носит его имя. Руководить отрядом мне пришлось с 1996 года. Ядро его составляют человек пять, каждый из которых достоин отдельного рассказа. Например, братья Сергей и Алексей Коротковы. За всё время мы нашли останки примерно 5000 военнослужащих, и вклад Коротковых в это можно назвать решающим.
– А кем был ваш первый найденный боец?
– Младший лейтенант Печерских. Он погиб на Ивашковском плацдарме. Мы были совсем юнцами и очень эмоционально отреагировали на находку. Впоследствии находили медальоны тех, кто считался пропавшими без вести, и радовались, когда удавалось прочитать вкладыш. Рядом с останками встречались химические карандаши, вставленные в гильзы: ими бойцы писали с фронта письма родным. Этими же карандашами мы писали письма их потомкам, как бы подтверждая, что их отец (дед, брат) найден. На мой взгляд, у нынешнего поколения поисковиков уже нет таких эмоций.
Не лицемерить
– Какими качествами должен обладать поисковик?
– В первую очередь – моральными. У современных «трофейщиков» прекрасные экипировка, чутьё, объём знаний и уровень профессиональной подготовки, но их действия аморальны по закону совести. Наличие металлодетектора в руках – не признак того, что ты поисковик. Ещё нужно быть на «ты» с архивами и одновременно с раскопками изучать документы. Правдивая мозаика сложится лишь после того, как ты в поле проверишь то, что нашёл в бумагах. Так, благодаря Центральному архиву Минобороны ржевский отряд «Память 29-й армии» в 90-е годы нашёл сейфы дивизий, попавших в окружение, и место гибели одного из генералов. И, конечно, надо «понимать» фронтовой лес.
В совокупности этих факторов происходит становление личности поисковика. Мой собственный принцип: к обнажённым костям нужно приходить с обнажённой совестью.
– Как определяете места, где могут быть останки людей?
– Не обо всех боевых действиях есть сводки в архивах, поэтому мы взаимодействуем с местным населением. Например, первый бой за Андреаполь произошёл 1 сентября 1941 года близ деревни Митрошино. Вела его 214-я стрелковая дивизия. В архиве об этом лишь два коротких сообщения: что дивизия понесла потери до 100 человек ранеными и отступает к посёлку и что 3 сентября бойцы вышли на восточный берег реки Западная Двина и окопались. Бывшие уроженцы деревни подсказали нам направление практического поиска здесь, что дало свои результаты.
Конечно, рельеф местности, где шли сражения, выглядит иначе, чем естественный рельеф. А похоронные команды иногда делали на дереве у места погребения тел зарубки, по числу которых можно определить, сколько бойцов тут лежит.
– Есть точка зрения, что не надо тревожить прах бойцов, раскапывая места их гибели. Что думаете?
– Пока есть возможность устанавливать имена солдат и защищать их память, останки нужно отыскивать и перезахоранивать. Следует чётко понимать, что солдаты под обелисками и солдаты в заросших окопах участвовали в одних и тех же сражениях. Если к братским могилам одних мы возлагаем венки, а о других говорим, что их не надо тревожить, то это лицемерие.
Трагедии в небе
– Как долго продолжались бои на Андреапольской земле?
– С 1 сентября по 7 октября 1941 года посёлок представлял собой линию фронта, изрезанную траншеями, окопами и блиндажами. Здесь шли непрерывные ожесточённые бои и бесконечные бомбёжки. Погибли тысячи красноармейцев. После деоккупации фронт проходил рядом ещё два года. Всё это время люди жили с войной за окном. Я убеждён, что Андреаполь достоин звания «Город воинской славы», и могу это легко доказать.
Ещё в районе было три аэродрома (один – в самом Андреаполе), немцы пытались их уничтожить. Поэтому авиационные потери здесь в основном от бомбёжек, а погибшие лётчики – те, кто не вернулся с боевых заданий.
– Значит, вы находите останки лётчиков и остовы самолётов?
– В том числе. Например, в 1997 году в местах, где проходила Ильинская операция, подняли останки лейтенанта Александра Гавриловича Череды, лётчика 29-го истребительного (будущего 1-го гвардейского) авиаполка. Он вылетел с аэродрома Андреаполь 8 августа 1941 года и с боевого задания не вернулся.
Недавно мы работали на месте катастрофы дальнего бомбардировщика Ил-4, крупные обломки которого собраны в конце или после войны. В ночь на 19 апреля 1944 года он возвращался на аэродром Мигалово после бомбёжки военных объектов в Резекне (ныне Латвия). Был обстрелян над Торопцем нашими зенитчиками, принявшими его за немца. Штурман тогда выстрелил сигнальным патроном, подавая сигнал «я свой», однако над Андреаполем ситуация повторилась. Второй заряд из ракетницы попал в ящик с сигнальными патронами. Возник пожар, в котором двое из четырех членов экипажа погибли, а горящий самолет рухнул на землю. Взрыв был мощным: обнаруженные нами костные фрагменты очень сильно раздроблены. Долгое время стрелок-радист экипажа считался пропавшим без вести, а штурман – погибшим. При раскопках обнаружены, среди прочих, две правые лучевые кости, а из мелких фрагментов чётко определились два идентичных фрагмента затылочных костей черепа. Соответственно, при ударе о землю в самолёте находилось двое лётчиков (двое выпрыгнули). Позднее в Пензе отыскались родственники радиста, сержанта Василия Шейкина. В дар андреапольскому музею они передали его письма с фронта. Я мечтаю издать буклет об этой истории с публикацией писем. Их немного, но из них видно, как всего за один год этот 20-летний мальчишка, призванный в армию, преобразился в мужчину-фронтовика.
– Каков фронт работ отряда в этом году?
– В первую очередь – Ивашковский плацдарм. За 35 лет мы отыскали далеко не всех погибших. Эту работу нужно продолжать, пока есть ещё силы.
