«Победа!». Медсестра из Твери - свидетель подписания Акта о капитуляции

«Сестричка, помоги», - сколько раз слышала эту фразу Дарья Семёнова! Всю Великую Отечественную войну она прошла медсестрой. Дошла до Берлина и даже была официанткой на историческом банкете в честь подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии.

Сейчас Дарье Григорьевне 94 года. Она живёт в Твери и помнит всё так, будто война была вчера.

Последняя надежда

Екатерина Евсеева, «АиФ в Твери»: Дарья Григорьевна, каким перед вами предстал 1941 год?

Дарья Семёнова: Мне было 17 лет. Родителей к тому времени уже не стало: они умерли от туберкулёза. Тётя не могла прокормить нас с сестрой и отправила в детдом. Когда началась война, я училась на фельдшера в Саратове. Там создали эвакогоспиталь, студенты помогали врачам. Днём учились, по ночам ухаживали за больными. После окончания фельдшерской школы я попала в самое пекло - на Курскую дугу. Какие шли ожесточённые бои, страшно вспоминать! Думала, останусь там навсегда.

В наш госпиталь привозили самых тяжёлых больных - с ранениями головы, переломами бёдер и позвоночника. Мы для них были последней надеждой. Днём и ночью бинтовали, очищали раны от гноя, поили и кормили солдатиков с ложки. Успеешь вздремнуть между перевязками - хорошо; нет - даже и не думаешь о сне. Госпиталь был рассчитан на 120-150 коек, но раненых бойцов было больше. Сколько поступало - столько и брали. Солдаты становились родными, мы утешали каждого. Под диктовку писали письма их матерям и жёнам. Бойцы храбрились, просили сообщить близким, что всё хорошо. В эти моменты по их щекам стекали крупные слёзы. Мужчины плакали безмолвно, от боли и пережитого.

После Курска нас перебросили на Украину. Дальше были Брест, Польша, Германия. Ох, сколько их - израненных и изувеченных судеб - прошло через наш госпиталь!

- Советская медицина оказалась готовой к суровым испытаниям?

- Мы работали в тяжелейших условиях, но выбора не было. Операционные устраивали чуть ли не в поле. Под Курском обмазали стены сарая глиной, под потолком натянули простыни, чтобы с крыши ничего не упало. Так и оперировали. Койки для раненых разместили в коровниках, аптеку - в стареньком доме. Сами дезинфицировали инструменты, готовили растворы. Иглы для шприцов были такие плохие, что постоянно ломались. Бинты использовали по несколько раз. Выбрасывали только совсем плохие. А те, что не сильно испачканы кровью или гноем, отстирывали, гладили и снова пускали в дело.

Смерть ходила рядом

- Что было самым страшным?

- Смерть постоянно ходила рядом. Когда госпиталь стоял в Западной Украине, бомбёжки мучили каждый день. Да и предателей хватало: они доносили немцам информацию о прибывающих поездах. Только прибыл эшелон с нашим госпиталем, как враг уже раскидал листовки с текстом: «Мы вам на Пасху принесём яички на крылечко». И ведь принесли. Только яичками оказались бомбы. Едва успели спустить больных в подвал и спрятаться в землянке, как рядом разорвался снаряд. В госпитале вышибло окна, нас накрыло землёй и осколками. Санитарочка всё шептала: «Господи, спаси!»

Видимо, у меня оказался сильный ангел-хранитель, раз прожила такую долгую жизнь. Увы, многие мои коллеги не выжили. Так, в Бобруйске к нам прислали двух супругов-врачей и поселили их в отдельный маленький домик. Жена спала у окна и попросила мужа с ней лечь. В ночную бомбёжку мужчину ранило осколком в живот, до последнего он ещё пытался закрывать её собой.

- Современному человеку невозможно даже представить все ужасы войны. Что придавало людям сил?

- Нам некогда было о чём-либо думать. Работали сутки напролёт. Поддерживали друг друга, дружили. Чего только не было! Помню, под Минском увидела маршала Рокоссовского. Понесла в штаб документы, но пошла не по основной дороге, а в обход. Вдруг солдаты резко преградили путь и не разрешили идти дальше. Смотрю, а в этот момент из машины выходит Рокоссовский - высокий, стройный, красивый. Он заметил, что рабочие опустили какой-то важный груз прямо в лужу, и сильно их обматерил. Я быстро побежала назад, чтобы рассказать девчонкам о встрече с маршалом. И что вы думаете? Мы ходили кругами вокруг штаба, чтобы узнать, где остановился Константин Константинович. Молодые были, сплетницы!

Но однажды за свой язык я чуть не поплатилась. Это было в Польше. По соседству с нами располагался ещё один госпиталь. Там иногда устраивали кинопоказы. Мы с подружками туда бегали. Главное было - вовремя вернуться, а то постовой не пустит, ещё и наряд дадут. Как-то раз моя подружка припозднилась. Что тут началось! Мне так обидно стало. У некоторых начальников были временные «полевые» жёны, а нам ничего не разрешалось. Ну, я и выпалила, что об этом думала. Так начальник приказал меня отправить на передовую - в самое пекло! Чудом потом переменили решение.

Семейная реликвия

- Как вы оказались на банкете в честь подписания Акта о капитуляции Германии?

- К концу апреля наш госпиталь был уже под Берлином. Седьмого мая начальник управления госпиталей генерал Ибрагимов приказал всем девушкам к утру приготовиться к важному событию. Какому именно, мы не знали. Всю ночь стирали и гладили одежду, а в шесть утра нас отвезли в Карлсхорст: район Берлина. Оказалось, что сегодня подписывается Акт капитуляции Германии, а мы должны подготовить банкет по этому случаю. Гости непростые - фельдмаршал де Голль от Франции, дипломат Эйзенхауэр от Америки. От Советского Союза - Георгий Жуков и Андрей Вышинский. Заседали они целый день, мы им только успевали бутерброды подносить к кабинету. Внутрь нас не пускали, но мы в щёлочку подсматривали. Видели даже, как начальник Верховного командования вермахта Вильгельм Кейтель сдавал оружие.

Банкет начался в ночь с 8 на 9 мая. Иностранцы нахваливали русскую водку, ещё и с собой забирали по шкалику в качестве сувенира. К утру высокие гости разошлись. Помню, что сразу побежала в зал перекусить. Мы же, считай, двое суток работали без сна и еды. Какое там! Ничего уже не осталось, всё смели оставшиеся в зале корреспонденты. Нашла лишь немного сметаны. Вылила её в какой-то графин со стола и побрела спать. К тому времени на улицах уже раздавались крики «Победа!», было всеобщее ликование. Позже на стене Рейхстага я написала: «От Саратова до Берлина». Тот графин с банкета до сих пор у меня хранится, каждый праздник его достаю. Это самая ценная реликвия нашей семьи.

Лучшая профессия

- После войны вы больше 30 лет работали в стоматологической поликлинике. Как оцениваете отечественное здравоохранение?

- Конечно, нынешним врачам работать легче. Столько всего появилось! Но государству пора уходить от импорта и вкладываться в свои технологии. Проблем в здравоохранении много: очереди, необходимость ремонтировать здания, низкие зарплаты, хромающая врачебная этика. Я сама, заслуженный медработник, несколько лет назад устроилась лечиться в больницу только по знакомству. Однако надеюсь, что все проблемы временные. Для меня доктор - лучшая профессия. Всем, кто планирует связать жизнь с медициной, советую идти в отрасль только по призванию. Настоящий врач должен быть самоотверженным человеком. Людям иного характера в нашей профессии делать нечего.

- В чём сегодня больше всего нуждаются ветераны?

- В теплоте и внимании. У нас хорошие пенсии, нам компенсируют расходы на лекарства, к праздникам присылают открытки. Всё это очень приятно, но порой не хватает доброго человеческого отношения. Несколько лет назад мне нужно было заменить газовый котёл и водонагреватель. От государства компенсировали часть потраченных средств. Но так получилось, что примерно в то же время мне отключили счётчик в котельной из-за того, что якобы нарушаю технику безопасности. Когда я позвонила в одну ветеранскую организацию и попросила помочь решить вопрос, мне ответили: «Разве у ветеранов денег нет?» Такие слова слышать больно. А они порой проскакивают у самых разных людей. Милые, вы бы знали, какой ценой достались нам эти пенсии и почести! Не дай Бог никому пережить такое! Глядя на нынешние конфликты в Сирии и Украине, становится не по себе. Брат идёт на брата. Как быстро люди забыли кошмар войны! А ведь важнее мира нет ничего на свете.

Смотрите также:

• «Мы все боялись смерти, но шли в бой». Воспоминания ветерана о войне →
• "Здравствуй, мама. Я здоров" →
• "На войну? Меня первую!" →