Современное почерковедение является одним из сложнейших направлений в криминалистике, так как требует ювелирной точности в работе и обоснованных наукой выводов. Накануне Всероссийского дня сотрудника органов внутренних дел, отмечаемого 10 ноября, «АиФ в Твери» встретился с заместителем начальника отдела криминалистических экспертиз Экспертно-криминалистического центра УМВД России по Тверской области Сергеем Рушновым. И узнал от него немало интересного и о человеческом почерке, и о профессии.
На столе и на коленке
Денис Кузнецов, tver.aif.ru: Сергей Владиленович, что изучает полицейский эксперт-почерковед?
Сергей Рушнов: Официально профессия называется «судебный почерковед». Мы исследуем почерк по рукописным текстам, таким как письма, записки и расписки, черновики, договоры и так далее. В нашу задачу входят идентификационная экспертиза (установление исполнителя текста) и установление факторов, сопутствовавших написанию. Например, мы должны понять, испытывал ли автор, поставивший свою подпись под юридически значимым документом, внешнее или внутреннее воздействие, был ли он возбуждён или подавлен. Также выясняем, в какой позе он писал текст, какая поверхность (стол, коленка, стена) служила подложкой, какое освещение было и т.д. Для этого есть целый арсенал технических средств, и мы регулярно обмениваемся опытом на встречах. И учимся всю свою жизнь.
На первоначальном этапе почерковедческой экспертизы специалисту необходимо провести исследование на наличие признаков «технической подделки», то есть признаков применения техсредств и признаков предварительной техподготовки при выполнении исследуемой записи или подписи. Задача этого исследования, например, установить, не выполнена ли подпись с помощью плоттера – устройства для автоматического вычерчивания с большой точностью разной графической информации. Такая подпись внешне выглядит «живой», но экспертиза обязательно покажет, что она «мёртвая», то есть выполнена машиной.
– Как это можно установить?
– Всех нюансов сообщать не могу, но скажу, что если подпись поставил человек, то нажим по всей её площади неодинаковый, а если «подписалась» машина, то нажим равномерный и однородный.
– Человеческий почерк – величина постоянная?
– Почерк может меняться и на протяжении жизни, и под влиянием каких-то кратковременных обстоятельств. Если вы привыкли писать шариковой ручкой, то текст, написанный вами пером или карандашом, будет отличаться от привычного написания. Нажим, темп в подписи меняются всегда – мы же живые люди. Как правило, в начальной части подписи идёт привыкание: человек «ставит» руку, «разогревается». Затем темп ускоряется, и в финале – быстрый росчерк.
Когда мы запрашиваем образец почерка, то просим выполнить его в трёх разных темпах: привычном, очень быстром и старательном. Последний темп автоматически включается, когда человек пишет, к примеру, официальное поздравление или составляет текст юридического документа.
– Некоторые свободно пишут несколькими почерками. О чём это говорит?
– Это абсолютно нормальное явление. Меняется всё, но сохраняются приобретённые ранее навыки. Мы можем установить, что тремя разными на первый взгляд почерками писал один и тот же человек. Если он изменил почерк намеренно, мы это тоже установим, а что он тем самым пытался скрыть – установит следствие.
Почему врачи пишут неразборчиво
– Почерковед и графолог – это одно и то же?
– У них разные цели. В системе МВД есть только почерковеды, они выясняют, кто именно и при каких условиях написал текст. А графологи устанавливают по почерку характер человека, имя которого им известно заранее. На протяжении многих десятилетий графология подвергается критике, потому что научных доказательств взаимосвязи почерка и характера нет. Хотя если говорить об этом на бытовом уровне, то не исключено, что есть. Соответственно, на такие вопросы, как «что сообщает почерк о наклонностях человека?», «подскажет ли почерк, на кого можно положиться?», «автор лжёт или говорит правду?» и т.д. – я ответить не могу.
– Установить по почерку пол, возраст и национальность возможно?
– Пол и возраст можно установить только в вероятностной форме. Вывод эксперта звучит примерно так: скорее всего, записку угрожающего характера написал мужчина, чей возраст больше 30 лет. Утверждать, что это был стопроцентно зрелый мужчина, мы не станем. Что касается национальности, то вероятность её определения ещё меньше.
– Какая из ваших экспертиз была самой долгой?
– Одну из экспертиз, назначенных следственным комитетом, я проводил около двух месяцев. В деле было много документов и очень много проверяемых лиц.
– Запомнились ли какие-либо истории?
– Расскажу об одном давнем (и не тверском) расследовании, в котором как эксперт-почерковед участвовал мой учитель. Речь о деле «витебского душителя» Геннадия Михасевича. Убивая своих жертв, преступник оставлял записки на месте происшествия. Задачей следствия было определить и сузить круг подозреваемых лиц. Десятки бригад почерковедов со всей страны изучали почерки тысяч и тысяч людей. Было проверено более 556 тысяч почерков – практически всё тогдашнее взрослое население Витебской области. В итоге это помогло вычислить имя убийцы. Когда Михасевич наконец попал под подозрение, инспектор ГАИ за какое-то нарушение остановил на трассе его автомобиль и взял с него письменное объяснение. Образец сличили с записками, оставленными на телах, и они полностью совпали в мельчайших деталях. Михасевич имел репутацию хорошего работника, примерного семьянина и активного участника общественной жизни. У него родились двое детей, он был командиром отряда народной дружины и секретарём партийной организации, вёл здоровый образ жизни.
– Записи, которые делают врачи в историях болезни, зачастую невозможно «расшифровать». Это что, профессиональная черта у них?
– Данный вопрос лучше задать графологу. Но как человек, имеющий некоторый опыт исследования врачебных почерков, назову одну из причин. Представьте: в приёмном покое ожидают 40 пациентов, всех их нужно принять, а затем заполнить истории болезни, выписать рецепты и направления, настрочить массу отчётных документов. Где взять время на это? Вот врач и пишет быстро – настолько быстро, что упрощает свой почерк, который может даже становиться неразборчивым. Отмечу, что многие из них часто упрощают букву «к»: она стремится к И-образному варианту написания. А в обычной жизни у врача может быть очень красивый, даже каллиграфический почерк.
По воле судьбы
– На почерковеда учат или им становятся?
– Учат в специализированных учебных заведениях системы МВД России. Все выпускники сдают государственный экзамен. Я проходил обучение в Волгоградской академии МВД. В учебном классе почерковед получает от более опытных и старших коллег только теоретические знания, а остальное приобретает уже в процессе работы. Как и в любой профессии.
– Сергей Владиленович, а сами вы как пишите? Угловато? Округло? Размашисто?
– Языком протокола мой почерк характеризуется так: «текст написан левоокружными движениями, основная форма письма – дугообразно-петлевая, разгон (ширина) – от среднего до большого, темп быстрый, выработанность почерка высокая, координация движений высокая» (смеётся). Ну а по-простому: у меня стилизованный почерк, очень неплохой. Периодически коллеги просят меня написать поздравление или открытку от имени всего коллектива.
– А написать текст с закрытыми глазами можете?
– Могу, но в почерке будут изменения. Бывает, кстати, что в рамках следственного эксперимента мы получаем образец текста, написанного в полной темноте, в условиях плохой видимости или в движущемся транспорте, и сличаем его с оригиналом. Признаки почерка, присущие конкретному человеку, всё равно проявляются.
– Почему вы выбрали эту сложную и трудоёмкую профессию?
– По образованию я инженер, волею судьбы попавший в 90-х годах в органы внутренних дел. Я учился в переломное время, когда выпускники-инженеры оказались никому не нужными и искали работу в непрофильных для себя сферах. Например, один из моих однокурсников стал известным театральным режиссёром. Вот и я пришёл в 1993 году туда, где была работа, и остался здесь навсегда.
– И не жалеете?
– Нисколько. Я очень люблю свою службу.
