28 апреля в России отмечался день рождения «скорой помощи». Редакция «АиФ в Твери» подготовила материл «На врача – с топором. Как работают медики «скорой» в Тверской области».
Мы поговорили об ответственности, деньгах, коронавирусе, спасении детей, попавших в ДТП, и отравившихся таблетками, и слезах медиков, которым не раз угрожали. С первой частью материала можно ознакомиться тут.
Работа скорой помощи: все начинается с «тревоги»
В затишье врывается четыре тревожных сигнала. Движение врачей слаженные, отработанные до автоматизма. Ничего лишнего, все действия - подчинены одной цели, вопросы и ответы максимально лаконичны. Вспоминаются многочисленные сериалы о работе медиков. Они почти ничего общего не имеют с действительностью. Никто не «гоняет чаи», не листает журналы, тут даже не работает правило «обеда по расписанию», и все разговоры о работе.
Встали по струнке: нормативы оказания помощи
Каждая смена начинается с того, что предыдущая отчитывается о сутках, рассказывает о том, какие вызовы были, какой сложности и чем они закончились: госпитализацией или оказанием помощи на дому. Вся эта отчетность обеспечивает преемственность пациентов. Новая смена будет располагать всей необходимой информацией при повторном вызове, а также сможет решить, куда необходимо сделать активный выезд.
Обычно работает три бригады по Конаково и четыре бригады по Конаковскому району, то есть по поселкам Новозавидово, Радченко, Озерки и Козлово. Много это или мало? Конаковский район – это около 75 тысяч населения. Согласно нормативам, одна бригада обслуживает 10 тысяч человек.
«Да, мы практически укладываемся в нормативы, если бы у нас не было кадрового дефицита, то было бы восемь полноценных бригад», - отмечает заведующая отделением Вера Романова.
Быстро понимаешь, что конструктивного интервью не получится. Разговор с медиками – это как теннис против большой группы людей. Из-за того, что они постоянно заняты, наш диалог начинался с одним человеком, потом его подхватывал другой, когда тот уходил на вызов или отвечать на звонки, подключается третий. Преемственность.
В дежурном пункте один оператор. Знаете, такую фразу быть на связи «24/7»? Это про неё. Если нужно отойти, страхует завотделением. Преемственность.
В «желтом» автомобиле скорой помощи, если кратко, есть практически всё, чтобы спасти жизнь: переносная консоль подачи кислорода, шприцевой дозатор или инфузионный насос, травматологические укладки, реанимационный ящик с растворами, противошоковый матрас, применяющийся при сложных переломах, который фиксирует тело, все для сердечно-легочной реанимации, вакуумный электрический отсос, который используют перед интубацией, набор шин, кардиограф, жесткие носилки, применяемые при травмах позвоночника и кресло, необходимое при сердечных патологиях и отеках легких.
Но все это работает, когда на вызове команда. Например, дефибриллятор, который применяется при клинической смерти. Врачи его применение называют «выстрелом».
«Одного дедушку даже спасали дважды. Первый раз «отстреляли», он пришел в сознание, возник синусовый ритм, но потом сорвался, пришлось еще раз. Спасли. Но эффективен дефибриллятор только в присутствие бригады и своевременном вызове. Отмечу, что один человек не в состоянии провести полноценную реанимационные мероприятия. Кто-то вскрывает ампулу адреналина, кто-то продолжает непрямой массаж сердца: 30 раз нажал, два вдохнул, другой кладет лопатки и делает спасительный «выстрел»», - рассказывает врач скорой помощи Олег Грек.
«Большой брат следит за тобой»
Смотрю на монитор и прошу рассказать, как происходит принятие вызова, что за красные, зеленые и оранжевые окошечки мигают в диспетчерской программе.
«Это программа регионального уровня – информационное объединение диспетчерских по всему региону, которыми, в конце концов, будет управлять Единый диспетчерский центр города Твери. У нас она появилась с декабря 2020 года. Цифровизация или единый цифровой контур начинается в области с крупных отделений скорой помощи, которые находятся в Конаково, Кимрах, Торжке, Ржеве и Вышнем Волочке. Вызов по номеру «103» и «112» приходит в единую диспетчерскую службу Тверской станции СМП, то есть наш Конаковский диспетчер напрямую с пациентом не общается. Звонящий попадает сначала на диспетчера в Твери, там его спрашивают о причинах вызова, записывают контактные данные и распределяют по районам. Заявка направляется к нам», - поясняет завотделением.
Также у медиков скорой появились планшеты, на которые поступают данные по вызову, где можно заполнить карточку пациента или использовать его в качестве средства связи, в том числе телефона.
Задумка для 21 века – отличная. Защита от «глюков» - письменное дублирование данных «по старинке» в журнал.
Covid-19: «Снимите маску! Я не болен»
С началом пандемии в 2020 году и по сегодняшний день у всех обратившихся за помощью в ЕДЦ спрашивают о наличии температуры, диагностированного коронавируса и контактах с больными, у которых COVID-19, потом отмечают в графе «эпидемиологический анамнез»: положительный, отрицательный, сомнительный или неуточненный. Несмотря на это, каждый вызов – риск.
«Сейчас мы все оснащены средствами индивидуальной защиты. Каждый вызов производится в костюме, так как считается потенциально опасным. Вспомним первый случай заражения коронавирусом в отделении скорой помощи. Он случился так: пациент диспетчеру сказала, что не была в контакте с зараженным и сама не болеет. Это был тяжелый случай с кровотечением. Фельдшер приехала в простой защите – маска, перчатки, форма, но без «скафандра». Выяснилось в итоге, что женщина была выписана накануне из больницы с диагнозом – коронавирус, она об этом знала, но информацию скрыла. Сейчас уже никто не едет на вызов без полной экипировки. И не снимает её несмотря на то, что пациенты порой пытаются доказать, что они «не заразные», уговаривают медиков снять костюмы, а потом на КТ мы обнаруживаем от 2% до 40% поражения легких. Бывают и бессимптомные», - поясняет Вера Игоревна.
Почему люди так делают? Врач скорой помощи однозначно отвечает: «В силу низкой эпидемиологической культуры».
«Мы и сами изначально подходили к этому не совсем готовые. Психологически очень тяжело пережили состояние неизвестности, как и то, чем является само заболевание и какие несет последствия, как его лечить и диагностировать», - комментирует ситуацию медик.
На пике нагрузка на все станции скорых в области была огромная. Люди ждали приезда медиков.
Врач скорой ничего не решает!
Врач скорой помощи ничего не решает, если дело касается показаний для госпитализации. Медик не выносит решение индивидуально, он действует согласно внутреннему регламенту. Также работает и стационар, где есть свои нормативы лечения тех или иных заболеваний, в том числе по сроку пребывания там больного.
«Если на момент вызова скорой жизни пациента ничего не угрожает, то его оставляют на актив поликлиники, на амбулаторную службу, чтобы на следующий день пришел терапевт или педиатр, осмотрел больного и назначил лечение. Скорая помощь – это винтик, часть огромного механизма под названием «здравоохранение»». Даже дальнейшая маршрутизация пациента, особенно с коронавирусной инфекцией, решается через Единый центр», - объясняет Романова.
Любое решение бригады будет пристально рассматривается вышестоящими инстанциями. Но любой врач скорой постарается сделать все, что в его силах и компетенции. Другие тут не задерживаются.
Защитный костюм похож на комбинезон, но когда пытаешь его надеть впервые, то всегда проигрываешь эту схватку. Я проверила на себе: первый раз не обошлось без помощи. У него есть своя инструкция, как снять, не говоря уже об обработке. Например, двойные перчатки нужны специально, чтобы не заразиться в момент раздевания.
«Из него медик выходит в полностью мокрой одежде, когда поступает следующий вызов, то все, что остается, — это добежать и быстро отутюжить вещи. Защитные костюмы, естественно, не дышат», - сообщает Вера Игоревна.
В прохладную осеннюю погоду СИЗ даже греет, а вот летом похож на «сауну», зимой в нем холодно, потому что ни куртку, ни свитер туда не подденешь.
Лицо после такого количество ремешков и резинок от масок болит, шелушится и «раскрашено» многочисленными глубокими бороздами. Неприятные ощущения появляются сразу. Смиряешься.
В период первой волны врачам, помимо средств защиты, меценаты даже присылали увлажняющие и питательные крема для рук и лица, которые после смены были похожи на пористые сухие губки.
Стоимость спасенной жизни
Каждый вызов оплачивается по ОМС. Все случаи проверяют страховые. Вызов скорой помощи оплачивается, если пройдет проверку диагноз и действия медиков.
Напомним, что скорая должна выезжать на состояния, угрожающие жизни человека, с которыми он не может самостоятельно справиться. Но в действительности всё далеко не так. В дело вмешивается человеческий фактор.
«Часто родственники считают, что оказывают помощь тем, что вызывают скорую. В этом заключается их забота. А не в том, чтобы звонить каждый день и спрашивать: выпила ли таблетку, как себя чувствуешь. Например, есть несколько форм сахарного диабета, это неизлечимое заболевание. Есть второй тип сахарного диабета, когда принимаются таблетки, а есть первый, при котором нужно сделать инъекцию и сразу покушать. Но вот пожилые люди не всегда могут это отследить. Родственники должны проявлять заботу в том, чтобы предотвратить тяжелые последствия», - отмечает Романова.
Часто врачей стараются проконтролировать даже родственники. Например, бывали случаи, когда медики работали под пристальным глазком видеокамеры. Такие вызовы могут отнимать драгоценное время у пациента, потому что родственники просят прокомментировать все действия врачей и хотят пообщаться «за жизнь».
Медики живут как все, только их работа — это возвращать нам с вами жизнь, порой, когда шансов, казалось бы, нет.
