Ровно 80 лет назад, 4–5 августа 1943 года, случилось редчайшее событие в истории Великой Отечественной войны: главком Сталин тайно выезжал из Москвы на фронт. В домике в селе Хорошево на окраине Ржева он встретился с командующим Калининским фронтом Андреем Ерёменко и отдал приказ о первом победном салюте в честь взятия Орла и Белгорода.
За семью печатями
2 августа 1943 года Сталин выговаривал своему заместителю Лаврентию Берии за провалы во внешней разведке и, между прочим, сказал: «Послезавтра я выезжаю на фронт, в район Ржева. Пусть Серов (нарком внутренних дел Иван Серов - прим. авт.) подготовится». Берия кивнул, а про себя подумал: «Он никому не верит... Он не дал мне время на подготовку, чтобы факт его поездки не стал известен кому бы то ни было».
На следующий день Сталин вызвал к себе и Серова. «Собираюсь ехать на фронт с тем, чтобы ознакомиться на месте с дальнейшими действиями войск. Завтра утром встречайте наш поезд. Об этом никто не должен знать, в том числе и начальник управления охраны генерал Власик. И подберите домик для ночлега и где покушать», – примерно так инструктировал он наркома.
Наутро в зону поездки прибыли четыре эшелона охраны, которая начала патрулировать все дороги и дорожки в радиусе ста километров. В штаб вызвали всех особистов фронта. Сразу же стали искать дом, в который можно было бы поселить главу советского правительства. Километрах в пятидесяти от передовой, в селе Хорошево, совершенно непостижимым образом не пострадал от непрерывных обстрелов и бомбёжек домик № 26а с чистым двориком и предельно скромной обстановкой внутри: стол, четыре стула, кровать. Его хозяйкой была мастер Ржевской льночесальной фабрики Наталья Кондратьева. После смерти мужа она осталась одна с дочкой Соней. Руководство фронта периодически просило её предоставить дом под штабные совещания, и, пока шли военные советы, женщина ночевала у соседей.
Вот и сейчас её попросили о том же. «Приедет генерал-майор Иванов, остановится на одну ночь, не могли бы вы переночевать в соседской землянке?» – спросил её Серов. Но в этот раз хозяйка наотрез отказалась покидать жилище. Впоследствии Серов писал в мемуарах, что Кондратьева спросила его: «При немцах полковник жил, сейчас советского генерала на постой ставят. Когда же я жить буду?» Разозлившись, нарком напомнил ей, что через дом живет её брат, там и можно поспать. В итоге уговорили, пообещав впредь не беспокоить.
Хозяйка упала в обморок
Сталин сначала побывал в Гжатске, а затем на спецпоезде, замаскированном под товарный состав, прибыл на станцию Мелихово под Ржевом. Отсюда главкома отвезли в дом Кондратьевой. Впоследствии её дочь София Александровна вспоминала: «Сидим мы как-то с девчонками на улице и видим: к нашему дому одна за другой подъезжают легковые автомашины, из которых выходят военные и направляются в наш дом. Среди них я узнала Сталина. В ту пору, когда училась, в школе висели его портреты. Рассказала подругам, но те не поверили: «Сталин в Москве, зачем ему ехать в нашу деревню?»
Тем временем вокруг уже выставили охрану, дом замаскировали и провели туда телефон, пригнали полевую кухню для охраны. Серов извинился перед Сталиным за «удобства» на улице, но тот лишь усмехнулся. Затем он позвонил Ерёменко, и тот доложил о подготовке Духовщинско-Денисовской операции и о положении дел на фронте. «Со двора слышу – по телефону начался шум, который длился минут десять, из-за того, что фронт топчется на месте, – вспоминал потом Серов. – Получился разговор «по-русски» раза два в адрес Ерёменко, что с ним редко случалось, и он повесил трубку. Я впервые слышал такую ругань Сталина...»
И тут пришло сообщение о взятии Орла и Белгорода. У главкома немедленно улучшилось настроение, и он пригласил Ерёменко приехать к нему лично. Тот немедленно прибыл, следом приехали командиры четырёх дивизий. На встрече с ними Сталин предложил отмечать победы орудийными салютами – такая традиция была при Петре I. Конечно же, все согласились. Не откладывая в долгий ящик, Сталин на месте подписал свой знаменитый приказ.
После совещания с комдивами он предложил вечером съездить поближе к линии фронта, а пока поесть и выпить грузинского вина. Во время трапезы шутил, расспрашивал их о семьях и, между прочим, рассказал, как жил в ссылке (та изба походила на эту). Вспомнил и Троцкого, отметив, что тот был «маневренным военным».
Утром, умываясь у рукомойника, он заметил рослых охранников и потребовал убрать их. Но Серов, повинуясь приказу Берии, лишь выставил в караул не таких высоких людей. Сталин заметил и их, пригрозив наказать и Серова, и Берию. Лишь после этого два батальона охраны погрузились в теплушки. Эшелон при этом никуда не уехал, а остался на станции Мелихово. А дом Кондратьевой с этой минуты охранял только взвод автоматчиков.
Когда настало время возвращаться в Москву, главком поинтересовался, где хозяева дома. Узнав, что Кондратьева с дочерью ночевали в землянке, предложил поблагодарить за постой: «Дайте им в подарок от генерала Иванова денег». Здесь современники расходятся в том, что было дальше. По одной из версий, Сталин предложил дать 30 рублей, по другой – отругал чекистов за 30 рублей и потребовал оставить хотя бы сотню. На неё в 1943 году можно было купить пачку папирос «Пушки» и буханку хлеба. При этом «делегация» оставила Кондратьевой всю корзину с продуктами, привезёнными с собой: консервы, шоколад, сухую колбасу, вино. Когда хозяйка вернулась и ей сообщили, что в её доме ночевал Сталин, она упала в обморок, пришлось вызывать врача.
Изба-читальня
Прошло время, тайную поездку рассекретили, и по решению властей Калининской области дом стал памятником истории: хозяйка согласилась отдать его под музей и читальню. Взамен ей предложили выбрать для проживания любой дом в Советском Союзе, и она выбрала родной Ржев. Новый дом ей построили на улице Декабристов, в нём она и жила до конца своих дней.
А в её прежнем доме в 1947 году открылась библиотека имени Сталина. Там, кстати, сделали тогда и мемориальную часть, которую ликвидировали после разоблачения культа личности и вновь восстановили её в 1983 году. 5 августа 2013 года на фасаде появилась мемориальная доска. А 3 июля 2015 года, после небольшой реконструкции, здесь открылся музей, который в народе называют «домиком Сталина». Ещё спустя несколько лет он стал филиалом Музея Победы.
Половина Берлина
Марина Копаева, заведующая Ржевским филиалом Музея Победы:
– Вопрос, почему Сталин поехал в Ржев, занимает историков вот уже несколько десятилетий. Ответа не него пока нет, зато есть несколько легенд. По одной из них, он хотел собственными глазами увидеть, что происходило на Ржевско-Вяземском выступе 14 месяцев кряду, почему немцам всё это время удавалось отбивать атаки Красной Армии. Значение, которое он придавал этому плацдарму, видно из личного и строго секретного послания от 4 марта 1943 года (через день после освобождения города), которое он получил от британского премьер-министра Черчилля: «Примите мои самые горячие поздравления по случаю освобождения Ржева. Из нашего разговора в августе мне известно, какое большое значение Вы придаёте освобождению этого пункта». Ещё через день в газете 31-й армии «На врага» вышла передовица, сообщавшая: «Недаром бесноватый фюрер кричал своей солдатне, что потеря Ржева равносильна потере половины Берлина. Теперь мы можем сказать: с 3 марта 1943 года у Гитлера осталась только половина его столицы». Возможно, это совпадение, но воинское звание «маршал Советского Союза» Сталину присвоили не после разгрома немцев под Сталинградом (2 февраля 1943 года), а 6 марта 1943 года, после освобождения Ржева и Гжатска.
По другой легенде, главком видел в освобождении Ржева и Смоленска начало военного похода в Европу после того, как СССР будет освобождён от гитлеровцев. А третья гласит, что это был обманный дипломатический манёвр. С 1942 года страны антигитлеровской коалиции готовили знаменитую Тегеранскую конференцию. Сталину предлагали местом её проведения Стамбул или Каир, но он не хотел туда ехать и прибыл в Ржев, чтобы иметь возможность написать президенту США Рузвельту: «Нахожусь на фронте, поэтому выехать нет никакой возможности».
