Вероника Вигг – английский режиссёр с русскими корнями. За её плечами работа в британских, аргентинских, испанских театрах, а теперь ещё и в Твери. Под занавес прошлого года её спектакль «Чайка», поставленный на сцене Театра юного зрителя, был отмечен в стране как один из самых заметных за прошлый сезон.
В Англии Вероника Вигг живёт с 16 лет. В Твери она бывает лишь на время работы, но всегда с теплотой отзывается о городе, местном театре и зрителях. Мы поговорили с режиссёром о сцене, любви, несбывшихся мечтах и разнице менталитетов.
Иллюзия любви
Екатерина Евсеева, «АиФ Тверь»: Ваш спектакль попал в лонг-лист престижной национальной театральной премии «Золотая маска». Ожидали ли вы такого результата?
Вероника Вигг: Конечно, то, что спектакль попал в категорию «Самый заметный за сезон», приятно. Было ли это ожидаемо? Я не знаю людей, которые занимались бы режиссурой и заранее ждали какого-либо признания. Ты просто работаешь и отдаёшь себя этому процессу, а судьба у каждого спектакля своя. И уж тем более об этом некогда было думать в минувшем году. В России театры работают, а в Англии они закрыты из-за пандемии с апреля. Так что тут было совсем не до мыслей о фестивалях и номинациях.
– Чехов рассказывал об обычной жизни и людях. Спектакль «Чайка» – тоже об этом. Его высоко оценили зрители и эксперты, а в городе после премьеры многие спрашивали друг у друга: «А ты уже видел постановку?» Как думаете, почему пьеса оказалась такой актуальной и близкой?
– Она о разбитых мечтах, о погоне за счастьем, о человеческих отношениях, взаимопонимании между мужчиной и женщиной, потерях и обретениях. О том, что может случиться, когда тебя не любят. Всё то, с чем мы часто сталкиваемся в нашей повседневной жизни. Можно сказать, что это пьеса про молодого мужчину, который был не нужен двум главным женщинам в своей жизни – маме и любимой девушке. А можно сказать, что это пьеса про женщину, которая борется за молодость. Это пьеса без главного героя. Она про каждого и про всех. Здесь есть две вещи, которые всегда будут с нами независимо от стран, где мы живём, и языков, на которых разговариваем. Это любовь и нелюбовь. Отношения сына и матери, двух близких людей, девушки и молодого человека – такая вечная история. И в этой ординарности отношений, их узнаваемости – вся актуальность. Ты просто хочешь, чтобы тебя любили. И не просто любили, а понимали. Это наша иллюзия на всю жизнь. Но в реальности так бывает не всегда. Многие пытаются бежать за счастьем, но зачастую эта погоня только опустошает и лишает сил.
Материнский инстинкт
– Вы живёте и работаете в Англии. Как в вашей жизни появилась Тверь?
–Стечение обстоятельств. Около трёх лет назад я стала мамой и впервые узнала, что бывает такая сильная любовь – не к родителям, не к мужчине, а к маленькому существу. Поражалась, что могу так чувствовать. Мне захотелось этим делиться и начать делать что-то не только для взрослых, но и для детей.
Когда ребёнку было полгода, я прилетела в Россию – показать сына маме, которая сейчас живёт в Москве. И кто-то рассказал мне про Тверской театр юного зрителя, посоветовал посотрудничать. Я заинтересовалась, поскольку в Англии театров, которые делились бы на взрослую или юную публику, нет. Все театры там общие, просто идут разные спектакли. В Твери мне понравилось. Знаете, в нашей профессии много грехов: конкуренция, желание быть лучшим и т.д. В ТЮЗе всё было по-другому. Здесь хороший коллектив, я сразу почувствовала родных людей. Россия – огромная страна. И ты никогда не можешь предполагать, где встретишь самобытные актёрские характеры. Интересно, что зачастую этим славятся именно региональные театры, а не только Москва или Санкт-Петербург. Вот тверской ТЮЗ – именно такой настоящий, живой театр.
– Вы поставили спектакль в Твери и уехали обратно в Лондон. Не обидно было оставлять детище?
– Такая моя профессия. Конечно, расставаться всегда грустно и в какой-то степени боязно. Это действительно как отдать ребёнка в чужую семью, а потом увидеть его через несколько лет и подумать: «Кто на него надел такую несуразную красную куртку?» Но мне приятно, что в Твери «Чайка» живёт без меня, а актёры сохранили к спектаклю бережное отношение. Я поддерживаю связь с театром. Мне рассказывают, что в дни постановки труппа приходит раньше, ребята почти не болтают между собой, настраиваются на игру. То есть они сохранили тот небольшой идеальный мир, которые мы выстроили на совместных репетициях.
Забудь слово «плохо»
– Англичан считают чопорными, русских – излишне открытыми. А чем отличаются театры этих двух стран?
– В Англии нет постоянных актёрских трупп. Там есть художественный руководитель, под всякий новый спектакль он подбирает новых артистов. Пожалуй, каждый третий человек в Лондоне – это актёр, который в данный момент не задействован в проекте и работает официантом или озвучивает мультфильмы. Здесь актёры живут в условиях вечного кастинга и всегда должны быть в хорошей форме.
В России совершенно другой подход. У вас репертуарный театр – одна и та же постановка может идти годами, есть постоянный состав, а коллектив воспринимается как семья. Ещё одна интересная особенность проявляется в менталитете. В России нет ничего страшного в том, если режиссёр отругает и скажет актёру: «Это было плохо». В английской культуре такого нет. Даже если реально было плохо, я должна сказать артисту: «Это очень хорошо, но…» То есть нужно подбирать слова, быть деликатнее. И, пожалуй, это правильно. Ведь многие люди работают лучше, когда чувствуют, что делают что-то правильно. Только надо подсказать, направить. В театре нужно идти от артиста, потому что именно ему выходить на сцену. Поэтому если у человека из минутного выступления получилось только 15 секунд, я буду делать акцент именно на этом отрезке, а не говорить, что у него не вышло в остальные 45 секунд.
А вот с режиссёра в Англии спрос более строгий. Мне ещё мой педагог говорил: «Плохой день может быть у актёра, монтировщика, художника по свету, а у тебя нет, потому что ты режиссёр». Если ты пришёл с плохим настроением, то этот день непродуктивный. Жаловаться тоже не принято, потому что неэффективно.
– Вы родились в России, но живёте в Англии. Кем себя сами считаете: русской или англичанкой?
– Я родилась в России, но никогда не была здесь взрослой. Англия не моя родная страна, но именно там принимались все самые важные решения в жизни. Я уехала сюда в 16 лет, у мамы тогда была здесь работа. Учёба, выбор профессии, становление, личная жизнь – всё было тут. Но выбрать что-то одно я не могу. Это всё равно что сказать, кого ты больше любишь: маму или папу. Для меня страна – не правительство, а люди. И в России, и в Англии есть родные, близкие и коллеги, которые для меня одинаково важны. Интересно, что даже профессионально я оказалась между двумя монументальными культурами. Когда меня спрашивают, кто два великих драматурга в мире, я отвечаю: «Чехов и Шекспир». Как раз Россия и Англия. Впрочем, от того, что у меня есть влияние этих двух стран, думаю, появляется некая свобода.
В поисках русской души
– Зачастую, когда спектакли или фильмы по русским произведениям ставят в других странах, от наших критиков можно услышать, что иностранцы не прочувствовали русскую душу, переврали что-либо и т.д. Вы сталкивались с подобным в работе?
– Такая проблема есть. Но я всегда говорю: представьте, каким был бы скучным мир, если бы Шекспира снимали только в Англии, Чехова или Толстого – в России, испанского драматурга – в Испании, потому что остальные якобы не способны прочувствовать национальный колорит. Хорошо, что такого безумия нет. И я тоже никогда не пыталась делать русского человека из английского артиста. Это тяжело, да и не нужно. Все великие произведения не принадлежат одной стране. Они вне времени и для всего мира. То, что там описано, может случиться в Америке, Европе и т.д. Понятно, что бывают ляпы, какие-то смешные или наивные вещи о той же России, когда за дело берутся иностранцы. Но для меня главный критерий такой: если есть бережное отношение и любовь к самой истории и автору, можно простить, кто и в какие сарафаны одет.
– Есть ли в планах дальнейшее сотрудничество с тверским ТЮЗом?
– Если всё будет нормально, хочу приехать в конце лета в Тверь и начать работу над спектаклем «Гроза» по Островскому. Зрителю представим пьесу в октябре. Если, конечно, повторюсь, всё будет нормально. Минувший год научил меня теперь всегда делать эту добавку.
Досье
Вероника Вигг.
Родилась в Москве. Окончила Мидлсекский университет и режиссёрский курс при Королевском национальном театре, имеет степень магистра искусств. Преподаёт в университете Восточной Англии и в университете Чиба в Японии. В Твери поставила два спектакля: «Сны о кошках и мышах» и «Чайка». Оба номинировались на «Золотую маску».
