В Тверском регионе около 40% деревень, а это 3600 населённых пунктов, в каждой из которых живут менее десяти человек. Пополнения ждать вряд ли придётся. По данным Росстата, в прошлом году смертность в Верхневолжье превысила рождаемость почти в два раза. За двенадцать месяцев умерли 22 тысячи человек - всё равно что не стало целого города Бежецка или Осташкова.
Корреспондент «АиФ Тверь» заехал в две деревни Рамешковского района. Они обычные, ничем не примечательные. Таких сотни по всей области: покосившиеся избы, пара-тройка жилых домов, туалет на улице и печка с дровами. Местные помнят, как когда-то здесь кипела жизнь, но это в далёком прошлом.
Медвежий угол
От областного центра до Рамешек ехать не больше часа. Сам посёлок выглядит вполне ухоженным и живым, но стоит отъехать от него на 10-15 километров - заброшенные поля, старые фермы да дома с объявлением «Продаю». По узкой грунтовке через лес доезжаем до деревни Бережок. Её даже язык не поворачивается назвать малой: из постоянных жильцов - всего четыре пенсионера. Стучусь в крайний дом и представляюсь.
«Журналисты? - удивляется хозяин дома и подзывает супругу. - Иди, рассказывать будешь».
Валентина Витенберг местная, здесь родилась, ходила в школу. Жизнь в деревне тогда кипела. Но когда в 94-м году разорился животноводческий комплекс, работать стало негде. Молодёжь сбежала в города. Сегодня Бережок можно смело назвать медвежьим углом. Причём в буквальном смысле.
«Медведи тут ходят, как у себя дома. Вот недавно у Толи Фролова на том краю они 11 ульев на огороде разрушили. Хотя чего удивляться? Посмотрите кругом: лес вплотную подошёл к деревне. Раньше тут была школа, здесь амбар, там огромная конюшня, - Валентина Викторовна показывает рукой в поле на былые достопримечательности. Но, как ни вглядываюсь, вижу только бурьян».
«Это ж сколько средств нужно, чтобы вернуть к жизни заброшенные поля! Сегодня деньги вкладывают в агрохолдинги, маленькие хозяйства еле выживают. Какой был колхоз «Трудовик»! А нынче почти банкрот, - размышляет Александр Витенберг. - А нет работы - нет людей».
Свою деревню Витенберги любят и с гордостью рассказывают, что основана она представителем рода Голицыных. Однако признаются, что зимой тут жить сложнее. Дорогу трактор прочищает до начала деревни, в их конец заворачивает по настроению. Прозеваешь технику - будешь сам двести метров от дома до центральной дороги лопатой махать. Приходится в сельсовет звонить и просить помощи. Только связь в Бережке ловит через пень колоду. «Вышкой» для Витенбергов служит большой камень в огороде да пригорок у въезда в деревню.
«Ничего, справляемся. Вы только «скорую» похвалите. Они у нас молодцы, приезжают», - просит на прощание Валентина Викторовна.
Соседнюю деревню Пальцево за красивую природу давно облюбовали дачники, но постоянных жителей здесь почти нет. Последние годы на зиму в деревне оставалось три дома, нынче уже два.
«Не страшно жить в пустой деревне?» - спрашиваю местного жителя.
«Тю! У меня коровы, овцы: столько дел - и бояться некогда», - улыбается Александр Большаков.
Поначалу к моему визиту он отнёсся с недоверием: разговаривал через щёлочку, но по ходу беседы дверь раскрывалась шире, а беседа становилась интереснее.
«Как закрыли Бобровскую школу, так и начал постепенно пустеть наш край: Тюрево, Ловцово, Григорково, Денисово, Мохнецы, Бережок, Новый Камень, Пески и другие, - перечисляет Александр Большаков. - Все ж ученики из этих деревень ходили в Бобровскую школу. Только повесили на неё замок - молодые семьи разъехались. А новых-то жителей не прибавляется. Кто поедет в деревню? Газа нет, топимся дровами. У нас даже автобус отродясь не ходил. Хорошо, своя машина есть, до райцентра за продуктами езжу».
Магазина в деревне нет, два раза в неделю приезжает автолавка. Но цены - ого-го! Если в Рамешках на социальных полках батон стоит 13 рублей, то в магазине на колёсах - 30 рублей. Сосиски «Венские» в райцентре можно за 120 рублей купить, в автолавке - за все двести! Но о переезде супруги Большаковы даже не задумываются. Старикам уж под 70, привыкли тут.
Лишились надежды
Пустующие деревни - давняя язва на карте Тверской области. По переписи 1926 года, в Тверской губернии проживали 2,6 млн человек, из них 2,3 млн человек - в деревнях. Сегодня сельского населения в области в семь раз меньше! А каждая четвёртая деревня вовсе без людей.
«Только в одном Старицком районе около ста нежилых деревень. После оптимизации школ и больниц многие сёла лишились последней надежды на будущее. Когда закрыли школу в Рясне, за три года оттуда уехали девять семей, - говорит краевед Александр Шитков. - Сегодня Тверская область входит в число самых вымирающих регионов».
Казалось бы, в Верхневолжье говорят о возрождении села, зазывают туристов. Но людей, желающих здесь жить и создавать семьи, по-прежнему очень мало.
«Сегодня необходимо поддержать развитие села, улучшить инфраструктуру, помочь молодым семьям, - считает член Общественной палаты области, экономист Галина Лапушинская. - Но самая большая проблема - отсутствие рабочих мест. Если бы во всех деревнях были хорошие дороги и ходил транспорт, люди могли бы ездить на работу в города. Но, увы, вместо этого многие вынуждены торговать картошкой или ягодами вдоль трасс. Это не выход! Властям нужно поддерживать предприятия сельского хозяйства и переработки».
Пока село держится на бабушках и дедушках. Что только будет, когда они уйдут?