Голодные и обессиленные, они верили в Победу
"В 41-м году мы перестали быть детьми", - вспоминает Серафима СЕРГЕЕНКО. Ей было чуть больше восьми лет, когда родной Ленинград оказался в плену у фашистов. В городе, где хозяйничала смерть, из 900 дней блокады девочка прожила около 700 лютых дней.
27 января исполняется 70-летие снятия блокады Ленинграда. Его свобода досталась ценой колоссальных жертв: жители погибали не столько от врага, сколько от кошмарного голода. Серафима Владимировна сумела победить смерть, но что она пережила!
125 граммов жизни
Осенью 1941 года маленькая Сима должна была пойти в первый класс. Но война внесла свои коррективы. В первый же день отца мобилизовали, в семье остались женщины и четверо маленьких детей.
- Во дворе у нас была своя компания, всем по 8 - 12 лет. Мы, дети, не верили, что война надолго. Думали, забросаем немцев шапками, тем дело и кончится, - вспоминает Серафима Владимировна.
Не тут-то было. Уже через два месяца после начала войны, 8 сентября 1941 года, смертельное кольцо блокады под Ленинградом замкнулось, были перерезаны все дороги. Налёты, обстрелы, вой сирен немецкой авиатехники - жить в городе стало невыносимо. В первые дни блокады были взорваны и знаменитые продовольственные Бадаевские склады.
- Помню, как пришла на пепелище складов, а взрослые женщины протягивают холщёвые мешочки и велят набирать в них землю про запас. Где-то она ещё пахла сыром, где-то хлебом, маслом и даже шоколадом. Пригодилась эта земля через полгода. В холодную и голодную зиму 42-го я варила из неё суп. Просто кидала в кипящую воду, а потом мы ели это варево с младшими братьями и сёстрами.
На восьмилетнюю Симу легли все домашние заботы: смотреть за лежащей бабушкой и двумя малолетними братиками и сестрёнкой. Мать сутками пропадала на укрепительных работах: все женщины и старики рыли траншеи и окопы. Однажды девочка поехала с мамой на эти работы. Вдруг зазвучала немецкая сирена, и в небе появился самолёт. Немцы палить не стали: они скинули листовки с призывом сдаться. Со злостью женщины комкали эти бумажки, выбрасывали и топтали. Как бы ни было тяжело, мысли подчиниться фюреру ни у кого не возникло!
Мальчишек постарше забрали на заводы, выпускавшие военную технику. Остальными детьми из двора, где жила Сима, занимался домоуправ дядя Ваня. Он им давал поручения. Каждый из ребятишек делал обходы близлежащих домов: смотрели, нет ли замёрзших. В блокадном Ленинграде люди перестали закрывать двери своих квартир: знали, что могут в любой момент умереть от голода и холода. Но попасть в дома было непросто: лестницы в подъездах напоминали ледяные горки. Воду набирали в речках, по дороге половина успевала расплескаться, ступеньки леденели. Потом, когда сил у людей не осталось, в подъезды выливались ещё и нечистоты. В этих нечеловеческих условиях Серафима и совершала обходы.
Второе задание для блокадных детей - сбор осколков после артобстрелов: не хватало металла для военной промышленности. Во дворе стояла большая зелёная коробка, на которой было написано "Всё для фронта". Осколки от разорвавшихся снарядов были острые: все руки в кровь изрежешь, пока соберёшь. Но дети соревновались, кто больше принесёт, и очень гордились своими достижениями. А во время дворовых посиделок придумывали казнь Гитлеру за свои мучения.
- Нам было холодно: первая блокадная зима выдалась невероятно морозной, под 40 градусов! Мы страшно голодали: еду выдавали по карточкам. Чтобы получить 125 граммов хлеба, я шла в два часа ночи занимать очередь. Сил не было совершенно, многие валились с ног. Мы напоминали скелеты, а когда видели в городе полного человека, знали, что он опух от голода, - говорит Серафима Владимировна. - Мы все ненавидели фрицев и очень хотели победить!
Блокадный хлеб Сима получала на всю семью, приносила домой, а бабушка делила его на две части: на утро и вечер. Дети съедали свою порцию, а потом облизывали палец и водили им по полу под столом, надеясь найти крошки. Но какие крошки могут быть от клёклого хлеба из отрубей и клейстера?!
В феврале 42-го года осколком снаряда убило маму. Все заботы о лежащей бабушке, полуторагодовалой Инне, годовалом Жене и четырёхлетнем Вале легли на хрупкие плечи Серафимы. Из сухих комнатных цветов, вымоченной горчицы, обоев и довоенных фантиков она пекла лепешки. Из кожаных ремней и земли варила суп. Дети всё время просили есть: "Супу, супу... Хлеба, хлеба".
Забвение
Выдержать блокаду удалось только Симе и двоюродному брату Вале. Остальные умерли от голода и дистрофии. Отец Серафимы воевал под Ленинградом, потому смог организовать эвакуацию выживших детей по Ладоге - дороге жизни.
Под дождём и ветром женщин и детей погрузили на две баржи. Но налетел немец и одну из барж разбомбил. Волны выбрасывали шапки, тюки, раздавались крики раненых и тонущих людей, вода всё больше накрывала тела.. Баржу, на которой плыла Сима, фашист тронуть не успел. Ветер поднялся настолько сильный, что самолёту пришлось улететь.
- Из-за шторма мы не могли пришвартовать к настилу. Тогда моряки по грудь в ледяной воде встали цепью и передавали нас из рук в руки. Мужчины обнимали нас и плакали. Ещё бы: мы были скелетами, дёсны кровоточат, зубы шатаются, в бровях и волосах вши, - со слезами вспоминает Серафима Владимировна. - Не намочив ног, мы оказались на берегу. Там пахло едой, а в котле варилась манная каша. Солдаты и матросы угощали детей сахаром, сухарями, шоколадом. А один из офицеров, боясь, что у нас случится заворот кишок, кричал: "Не кормить!" Ох, как мы тогда его ненавидели. Не понимали ничего, думали, что фашист.
Серафиму отправили в Алтайский край. Оттуда спустя некоторое время её забрали отец и дядя, военный лётчик, в Москву, а затем снова в Ленинград, уже освободившийся от немецких оков. В северной столице она окончила школу, поступила в медицинский институт, вышла замуж за военного и поехала с ним колесить по стране.
- Помня, как на моих руках умирали Женька и Инка, я решила стать педиатром, чтобы не допускать детских смертей, - объясняет блокадница. - Но знаете, мы ведь пережили не одну блокаду. После войны Сталин запрещал говорить о пережитом. Этот период мы называем блокадой забвения. А при Брежневе, когда встал вопрос о демобилизации мужа, нам не разрешили вернуться в Ленинград. Тогда прописку в крупных городах давали с трудом. А я ведь ленинградка в пятом поколении! Вот подвернулся Калинин.
Здесь Серафима Владимировна около 20 лет возглавляла поликлинику N 2 при городской больнице N 3 в Заволжском районе. А тот самый брат Валька, с которым Сима собирала под столом крошки клёклого хлеба, ныне известный учёный - Валентин Сапунов, доктор химических наук, член Американского общества инженеров-химиков, преподаватель Российского химико-технологического университета им. Менделеева.
"Особая" история
Сегодня Серафиме Владимировне 80 лет. Она бережно хранит газеты, издававшиеся в блокадном Ленинграде. Принимает активное участие в общественной жизни города, ведёт Уроки мужества в школах. В Санкт-Петербург приезжает нечасто - навестить невестку с внучкой (сын погиб) и почтить память погибших родственников. А недавно ей и ещё нескольким ветеранам организовали экскурсию из Твери в северную столицу. Однако гид не учёл, кого везёт. Всю дорогу он рассказывал про карточную систему и ужасы блокадного Ленинграда людям, которые пережили всё это сами.
- А мы просто хотели посмотреть на новый город и узнать, как живёт наш Ленинград, - замечает Серафима Сергеенко.
На жизнь блокадница не жалуется. Обидно только, что современное поколение не любит родную страну и стремится уехать за "бугор". И даже родная внучка, получая образование в Чехии, рассказывает, что их там учат "особой" истории, в которой победу в той страшной войне одержали не советские солдаты, а американцы и англичане.
АИФ ДОСЬЕ
Серафима Сергеенко родилась 10 марта 1933 года в Ленинграде. В 1960 г. окончила Ленинградский педиатрический медицинский институт. Работала участковым врачом. В 1962 г вместе с мужем уехала в Капустин Яр - ракетный военный полигон в Астраханской области. С 1980 г живёт в Твери. В 2001 году приняла активное участие в создании Тверской городской общественной организации "Блокадники Ленинграда". Двое сыновей(один погиб), три внучки.